Если судьба выбирает нас - Страница 27

Треск пулемета, стреляющего длинными очередями, слышен уже совсем рядом. Буквально за поворотом траншеи.

Туда одна за другой летят две гранаты, а потом в дымное облако в два ствола стреляют Рябинин и Акимкин. Толпой вываливаем на небольшую площадку у стены дота — еще три трупа, посеченных осколками и продырявленных пулями.

Распределяемся в траншее. Белов начинает раскладывать под стальной дверью — входа в бетонную коробку, свое взрывоопасное хозяйство.

Я сижу рядом, на корточках, прислонившись спиной к стенке дота.

— Готово, вашбродь! — довольная улыбка на закопченном лице ефрейтора. — Подрывать?

— Погоди! — Я неожиданно вспомнил, что теперь прекрасно говорю по-немецки и громко стукнув прикладом автомата в дверь, заорал. — Die deutschen Soldaten — ergeben Sie sich! Wir werden den Bunker sprengen! /Немецкие солдаты — сдавайтесь! Мы взорвем бункер!/

Стрельба прекратилась. Из-за двери нерешительно крикнули:

— Was ist los? Wer dort?/Что случилось? Кто там?/

— Es ist der Offizier der russischen Armee! Ergeben Sie sich! Meine Grenadiere werden den Bunker sprengen! /Это офицер русской армии! Сдавайтесь! Мои гренадеры взорвут бункер!/

— Russischen grenadiere? /Русские гренадеры?/ — Голос умолк. Некоторое время никто не отзывался, но пулемет при этом не стрелял. Немцы, наверное, совещались.

Я еще раз стукнул прикладом в дверь.

— Ich gebe die Minute auf die Uberlegung! /Даю минуту на размышление!/

— Schie?en Sie nicht! Wir gehen hinaus! /Не стреляйте! Мы выходим!/

— Не стреляйте! Они сейчас вылезут! — Перевел я своим. — Только держите ухо востро! Мало ли что?

— Не сумлевайтесь, вашбродь!

За дверью что-то загремело, и она со скрипом открылась. Из проема показались вытянутые вверх грязные трясущиеся руки и наружу шагнул тощий лопоухий немец в очках. За ним второй — пожилой седоусый, в мятой бескозырке с красным околышем.

Мои бойцы шустренько их обыскали и разоружили. Рябинин сунулся в дот, выставив вперед ствол автомата.

— Никого!

Я тоже заглянул вовнутрь.

Нда! Места — маловато! Это прямо какой-то бетонный шкаф. У амбразуры занимая половину площади стоит на станке пулемет МГ-08. На стенках — полки с патронными коробками. На крючках висят две противогазные сумки и винтовка "маузер". Весь пол завален стреляными гильзами. Духота и пороховая вонь. Как они тут сидели?

Пленных увели, а я присел на разбитый патронный ящик.

Интересно получилось — мы победили, а я даже не разу не выстрелил!

Бывает же…

6

Передав захваченный дот подошедшей 11-ой роте, мы двинулись разыскивать своих. Бой затихал. Артиллерия продолжала бить куда-то чрез наши головы, но в окопах выстрелы почти прекратились.

Это значит, что все линии окопов уже захвачены, а уцелевшие немцы удрали либо сдаются в плен.

Устало шагая по ходам сообщения следом за вестовым, я пытался размышлять, что же дальше? Моя стратегическая прозорливость была величиной, близкой к нулю, а опыт ведения войны в условиях Первой Мировой отсутствовал полностью. Если мне не изменяет память, согласно прочитанной когда-то книге "Великая Война" Джона Террейна, за те двое-трое суток, во время которых наступающая сторона вела артобстрел, обороняющиеся успевали усилить вторую линию обороны в трех-пяти километрах от первой. Атакующие войска захватывали полностью разрушенный участок, продвигались до соприкосновения с более укрепленной и подготовленной линией обороны и на этом наступательная операция, с их стороны заканчивалась, а начиналось контрнаступление противника. Под Верденом, таким вот макаром, за год положили миллион человек.

Повторять судьбу несчастных союзничков как-то не очень хочется.

Не вдохновляет, знаете ли!

Хотя тут ситуация несколько иная. Наш полк базировался в районе старой польской границы. Если я правильно помню географию, то до Балтики тут, по прямой, километров сто. Мощных линий укреплений по дороге не предвидится. Разве что в самом конце — Мариенбург, Эльбинг. Но, это — крепости. Их и обойти можно. Реальная угроза для наступающих русских войск — исключительно с флангов. Либо — с запада, если немцы попытаются предотвратить выход наших войск к Балтийскому морю. Либо — с востока, в случае если немецкие армии попытаются прорваться из образующегося мешка. Либо — и то, и другое одновременно. Последнее — очевидно, но маловероятно. Сидеть и ждать, пока мы отрежем Восточную Пруссию — самоубийство. Быстро перебросить с Запада достаточное количество войск у немцев тоже не выйдет.

"Шанс — он не получка, не аванс…" — вспомнилась вдруг строка из мультика "Остров сокровищ".

Наш удар — это и есть и шанс, и аванс! А сдачу с этого аванса нам выдаст Рейхсвер.

* * *

— А вот и вы, барон! — Поприветствовал меня Казимирский. Он был прямо-таки необыкновенно приветлив. — Поздравляю вас с боевым крещением!

— Благодарю, господин поручик!

— Позвольте полюбопытствовать, каковы ваши успехи?

— Обеспечили фланг, захватили укрепленное пулеметное гнездо. Не знаю, уж, много это или мало…

— Главное, что этого было достаточно, барон! — Казимирский закурил очередную папиросу, спрятал зажигалку, затянулся. — Сейчас подойдет Лиходеев. Быстренько подсчитайте наши потери в людях и снаряжении и готовьтесь к дальнейшему наступлению — если повезет, к вечеру мы выйдем к Штрасбургу.

— Слушаюсь!

— Я — к штабс-капитану Ильину! — сообщил ротный и крикнув вестовых, стал пробираться по ходу сообщения к последней линии немецких окопов.

— Савка! — окликнул я своего ординарца. — Найди мне, на чем сидеть и на чем писать!

— Сей момент, вашбродь! — парень мгновенно вытянулся во фрунт, козырнул и шустро шмыгнул в какое-то ответвление траншеи.