Если судьба выбирает нас - Страница 33

Такого мощного удара с применением новейшего оружия, авиации и специально сформированных ударных частей противник не предвидел, а его разведка банально прощелкала.

Интересно, что они теперь будут делать?

Быстро перебросить достаточное количество войск с Запада — не получится. Прорываться на восток силами двух армий — не имеет смысла. Значит — будут обороняться и контратаковать, ожидая подкреплений.

Размышляя о стратегии, я чисто механически хлебал густую селянку с картошкой и копченостями, поданную на ужин.

Заметив мою отстраненность, Генрих Литус поинтересовался:

— О чем мечтаешь, Саша?

— О победе над Германией и о том, чтобы поспать, — честно ответил я.

— Именно в таком порядке?

— Нет, что ты! В первую очередь — о "поспать", а после того, как высплюсь, можно и Германией заняться…

12

Ранним утром меня разбудила канонада, доносившаяся с немецкой стороны.

Спал я в блиндаже-новоделе разделенном надвое — для меня и ротного.

— Ну что там за шум? — Послышался из-за перегородки голос Казимирского. — Епифан! Епифа-а-ан! — окликнул он своего денщика. — И где его черти носят?

Я откинул шинель, сел на своей походной кровати и стал приводить себя в порядок. Застегнул рубаху, натянул бриджи и стал наматывать портянки, а там и до сапог дело дошло. Накинув китель, я вышел из блиндажа в ход сообщения и сразу налетел на несущегося мне навстречу Савку с ведром в руках.

— Тише ты, оглашенный!

— Прощения просим, вашбродь! — Прохрипел запыхавшийся ординарец.

— Что там такое?

— У немаков пальба началась под утро. Сначала из ружей врассыпную, потом пулеметы принялись, а теперь, эвона — уже из пушек палят.

— Понятно… А сам-то ты где был, рядовой Мышкин?

— К каптеру бегал, вашбродь! Насчет воды сговорился, вот!

— Ну, раз сговорился, давай, польешь мне…

Умывшись, я, ради приличия, подождал явления Казимирского народу. Однако, убедившись, что народу придется подождать еще часок, отправился на поиски Лиходеева.

Кузьма Акимыч обнаружился в хозяйстве Копейкина, где разбирался с трофейным оружием.

— Утро доброе!

Фельдфебель вскочил, вытянулся и, козырнув, затараторил:

— Здравия желаю, вашбродь! Рота расквартирована в резерве, происшествий нет!

— Вольно! Чем ты тут занимаешься?

— Учитываю трофейное имущество!

— И это правильно! — Неожиданно меня осенило. — Скажи-ка, сколько мы у немцев пулеметов взяли?

— Пять, вашбродь!

— Так вот, два сдашь по команде оружейникам, два оставишь, чтоб были! Мы их в ротную книгу писать не будем. (Имеется в виду ротный гроссбух, в который шел весь приход-расход подразделения по всем статьям — от личного состава и вооружения, до запасов еды и прочего.)

— Удумали, чего, вашбродь? — прищурился Лиходеев.

— Не без того… Я как рассуждаю? На войне-то лишних пулеметов не бывает, правильно? Да и запас карман не тянет.

— Так-то оно так… — Нерешительно промолвил Кузьма Акимыч. — Токмо, чего мы с ними делать будем?

— Как чего? Два себе оставим? Один про запас, а другой сейчас поставим вот сюда, и будем изучать устройство! По уму — это тот же самый "максим". Разберемся, как-нибудь. А если поломаем чего — не беда! На разборку пойдет, чтоб запас для наших пулеметов был. Понятно?

— Понятно! Отчего ж не понять-то?

— Сейчас прям и займемся! Савка, ну-ка зови сюда наших пулеметчиков. Если кого из пулеметной роты встретишь, тоже сюда тащи — вместе покумекаем. Быстро! Одна нога — здесь, другая — там!

— Слушаюсь, вашбродь! — мой ординарец сорвался с места и рысью умчался по ходам сообщения.

Я присел на патронный ящик и прислушался — звуки боя со стороны Штрасбурга усиливались. Интересно, что же там происходит? Теоретически, это может быть одна из ушедших в прорыв наших частей, которая обошла городишко с севера.

Если так, то грядут перемены…

* * *

Как я и предполагал, принципиально пулемет МГ-08 от нашего "максима" образца 1910 года отличался не сильно. Та же конструкция Хайрема Максима в немецком исполнении с незначительными вариациями.

Все это мы узнали во время лекции проведенной командиром 1-го пулеметного взвода подпоручиком Спириным.

Худой низкорослый, совершенно не гренадерских статей, Спирин оказался прекрасным преподавателем. Помахивая пальцем перед своим длинным носом, он очень просто и творчески объяснил устройство пулемета и предложил задавать вопросы, на которые отвечал внятно и полно.

Успех лекции был несомненным.

Надо сказать, что процесс квалифицированного обучения организовался совершенно случайно. Быстроногий Савка, отыскав всех наших пулеметчиков, шастал по окопам в поисках кого-нибудь из унтеров пулеметной роты, а нарвался на командира этой самой роты — штабс-капитана Затравина.

Лично мне до этого момента не пришлось напрямую общаться с нашим пулеметным воеводой, но по отзывам, мужик он был отличный, хоть и шибко хитрый. Помимо полагавшихся нам по штату двух дюжин "Максимов", у него обретались несколько неучтенных МГ-08 и "Льюисов".

Явившись лично, для разъяснения возникшей ситуации, Затравин внимательно меня выслушали и, хитро прищурившись, поинтересовался:

— А для чего вам, господин прапорщик, лишние пулеметы, если пулеметчиков к ним нет?

— Пулеметчика, господин штабс-капитан, воспитаем в своем подразделении. А не воспитаем, так — родим!

— А не надорветесь — рожать?

— Прикажут, мы и ежика против шерсти родим! А тут, для собственной пользы — сам Бог велел!